От устья к истокам и от истоков к устью: бесконечное возвращение. Бесконечно долгое; поглотило три моих вечера и один день... Ух!.. Продвигался я короткими марш-бросками... Да, впрочем, кому это интересно? Вот и ответ. Высказывание своего собственного пережитого, а временами и наболевшего, никому не интересно. Вот в чем разгадка. Вот что объясняет пустоту в комментариях к фильму-исповеди известного и уважаемого режиссера. Это уже не "Мне 20 лет" - больше; и не "Июльский дождь" - но осенние всхлипывания. Ушла весна, прошло и лето, долго ли ли до зимы-то? И тяжело, и плакать хочется навзрыд. Это личная трагедия, где увязываются разрозненные обрывки минувших золотого и серебряного веков (увязались ли? или - увязли? не разберёшь, пока не дойдёшь сам до того же устья). Это режиссерский риск показаться скучным, но в то же время это и мужество - не бояться показаться. Постоянное присутствие фа-минорной печали Баха - это уже двойной риск: "Солярис" не смилуется, если не увидит в бесконечности ЧЕЛОВЕКА. Но второй риск оправдан, т.к. человек там заметен: он гордо идёт строем. Его провожает оркестр прекрасным прощальным маршем (к сожалению, не знаю его название). Прощай, человек!

Узнал, марш называется "Тоска по Родине". Вот так плохо знаю я Родину, однако иногда тоже тоскую по ней. Но почему, ведь я здесь, не в "прекрасном далёке"? Откуда берётся эта тоска? Где её исток? Хм, не в бесконечности ли?