Укоренилось у нас, по-моему, негласное правило: о Тарантино, как о покойнике – или хорошо, или промолчим-с. Вот, честно говоря, в первой половине фильма долго думал – а где тут Тарантино? Вот атмосфера, атрибутика, музыкальное оформление в стиле конца 60-х, конкретизированные персонажи, актёрская игра на высшем уровне – тут ясно, тут вопросов нет, тут лучше быть не может. А Тарантино нет, нет узнаваемого почерка, харизмы. Запомнились, конечно, задумки с Брюсом Ли и мимолётное знакомство с Мэнсоном, только этого мало. Чуть было не случился эффект «Нового наряда короля» с классическим «а король-то голый!». Но «чуть» не считается – во второй половине фильма Тарантино всё ж таки включается, а в финальной вакханалии по полной, привычной и любимой схеме. Квентин, естественно, остаётся на гребне волны мировой киноиндустрии, и хотя «Once Upon a Time..." имеет мало общего с предыдущими работами Мастера, он расширяет типичные Тарантино-измы до новых «закавык» и ощущений.

«7/10».

Каков твой числовой код? «Ну, погоди!» — «Винни Пух» — «Бременские музыканты»

А сейчас хор бывших рецидивистов исполнит Вам задушевную песню «Вечерний звон». В группе «Бом-Бом» участвует тот, у кого оканчивается срок заключения. Это наша традиция и мы её храним. Прошу.
- Вечерний звон, вечерний звон!
Как много дум наводит он
О юных днях в краю родном,
Где я любил, где отчий дом.
И как я, с ним навек простясь,
Там слушал звон в последний раз!
«Калина красная», 1974 год, реж. В. М. Шукшин

Чтёт ли Голливуд традиции? А то! Культивирует ли свою собственную историю в пересказе режиссёрских кудесников? Сколько хочешь. Кино о кино стало новым жанром. Шутки на популярные шутки, повсеместно. Казалось бы отшумели зрительские вихри симпатий по блокбастерам-мыльным пузырям и… пшик… лопнули. Высохшей пеной морщится испаряющаяся белизна восторгов. А что это значит? А значит — будьте добры, новенькое, не избитое, непривычное состряпайте… Думайте-думайте, ковыряйте лохань образов, поразите кинофеноменом! Потешьте, без клише повтора. Ан, нет. И по второму кругу заходят для раздачи с тем же самым, и третьим разом не брезгуют потчевать. И даже на следующие дни, месяцы, а то и годы тот же ассортимент. Ажурное обрамление в новом лоске. Обносят всех. Недоедки? Останки? Огрызки? Ну, что Вы? Как можно? Это не объедки. Это изыски. Согласитесь, так звучит, многим приятнее. Изыски! Ну-ну.

Экскурсию в кладовые святая-святых демонстрирует гуру. Гидом по кинофабрике грёз выступает ныне величайший мэтр. Квентин Тарантино погружается в очередной раз в сладостные образы счастливого (или не совсем счастливого) детства. Своего детства. Мы все родом из той сказочной страны. И каждый несёт в себе код своего поколения. Какая разница каков именно его числовой набор? Все без исключения черпаем живительную влагу нашего я, именно оттуда. «Ну, погоди!» — «Винни Пух» — «Бременские музыканты»… А почему бы и нет, собственно? Не самый плохой расклад из «общей колоды карт». А может быть «Никто не хотел умирать» — «Щит и меч» — «Мёртвый сезон» — «Семнадцать мгновений весны»… Тоже, «ничего» себе серия-подборка. Закалка духа что надо! Вот-вот…, но это у нас. У янки, понятно, пристрастия и ориентиры для подражания несколько иные. Все они тут, все они вспышками воспоминаний.

И отец «Криминального чтива» на тех же рельсах скользит к зрителям. Из своих шести-семи лет детства, «дёргает» значимое для структуры личности. Ещё раз прикасается осознанием к разрозненным кирпичикам, в общей кладке лет, ставших «фасадом» его признанного гения. Конец 60-х оживает историей перед глазами публики у экрана. Лос Анджелес, перед нами. Двое мужчин словно хозяин и тень по пятам друг за другом. Они почти зеркальное отражение один другого. Но зеркальное отражение в кривизне этого мира. В кривизне этой жизни. Так и хочется сказать — один «натурал», другой — фантом. Один — слишком реален, второй — фальшив насквозь. Но в этом городе бликов и миражей всё подменено. Здесь всё не истинно. С ног на голову поставлено. И потому эта пара, что та перевёрнутая в руках карта короля. Мантия, корона, атрибуты власти есть, но всё это бутафорство. За обложкой глянца, нытьё и хлюпанье. А вот дублёр — мужчина от Бога. Но его роль, увы, не главная, второстепенная. Так и живут плечо к плечу. Ты мне, я тебе. В единой связке. А что делать? Тут Голливуд. Тут иначе нельзя.

Исторический экскурс демонстрирует автор. Из 2019 года привет 1969-му передаёт. А что там было? Что примечательного происходило? Брюс Ли в потешных рукопашных схватках на задворках кузницы киноиндустрии. Джим Моррисон расцветом таланта. Так и «закат» культуры хиппи с явными «отморозками» секты Чарли Мэнсона тоже на этот год приходится. Та самая чудаковатая коммуна «побирушек» промышляющая сбором еды из контейнеров, секс, культивирующая без разбора, свободу от всего и всех (наверное, и от самих себя, тоже) пестующая. Тут будут и Роман Полански и конечно же Шэрон Тейт. Это наследие Голливуда. Это трагическая страница энциклопедического учебника. Куда же без неё. Вот только искривление петли времени у Тарантино «загибом» в другую сторону. Всё шло как шло, то есть по проторенной исторической дорожки. До того самого момента, пока «бешенные псы» не перепутали двери особняков. Опачки, — как будто бы заявляет мастер, — попались, шалуны! И стилизованный гомерический смех из всех динамиков… Эх, если бы эти «дурни» и в реальной жизни забрели «не по адресу». Вот хохма то была бы! «Придумка» тут аховая. И что удивительно, она на самый десерт припасена. Когда казалось бы и тема то истощена, сюжет выдохся окончательно. Вспышка! И новый трюковый поворот готов. И зал зарделся восторгом перелива оглушительного хохота.

Всё. Катарсис.

Леонардо ДиКаприо и Бред Питт, Аль Пачино и Курт Рассел — вот она «старая гвардия» молодцов на обложку. Разве мало? Отнюдь. Каждому из них маэстро дал достойную сольную партию. В память о «своём кино». Со своим числовым кодом роста личности.

... О юных днях в краю родном,
Где я любил, где отчий дом…