В прокат вышла оригинальная картина режиссёра Александра Велединского «В кейптаунском порту», чьё запутанное до головоломки действие происходит в 1945 и 1996 годах. То есть в точке исторической русской победы и в точке глубокого исторического поражения (выборы Ельцина). Уж наверное, Велединский, соавтор сценариев «Бригады», «Закона» и «Дальнобойщиков», автор примечательных фильмов «Русское», «Живой» и «Географ глобус пропил», имел свой умысел, создавая версию тёмной истории, произошедшей в далёком Кейптауне... то есть в России... то есть давайте по порядку.
СУЩЕСТВУЕТ множество версий текста задорного шлягера на мелодию Шолома Секунды, одну из которых сочинил советский школьник Павел Гандельман, а народ потом дополнил. «В кейптаунском порту с какао на борту «Жанетта» поправляла такелаж...»; в другом варианте – «…с пробоиной в борту «Жанетта» поправляла такелаж». «Но, прежде чем уйти в далёкие пути, на берег был отпущен экипаж». В том-то и дело, отпущен был экипаж и, разумеется, набедокурил в таверне, «где всё повенчано с вином и женщиной». И режиссёр Велединский тоже отпустил себя на свободу и набедокурил, сотворив кино, которое невозможно отнести ни к какому из существующих жанров. Чёрная комедия с элементами абсурда? Смешное в фильме имеется, но не такого сорта, чтобы ржать в голос, а бессмыслица его – иллюзорная. Просто действие развивается не линейно, а как будто по спирали: зритель постепенно узнаёт, чем повязаны герои картины: лихо доживающий свои дни моряк (Сергей Сосновский), печальный дед (Юрий Кузнецов), почтенный драматург (Владимир Стеклов), увесистый пахан (Александр Робак). Моряк и дед сидят на берегу моря в Севастополе, драматург обитает в Санкт-Петербурге, пахана прибило судьбой в тот самый Кейптаун, где от двух жён этот могучий бык нажил два клана детей: белых и чёрных. А их общая предыстория завязалась когда-то туманным утром на Сахалине, на берегу океана, где патруль стрелял в молодого вора, а тот – в патруль, однако все в результате выжили. Сахалин, Севастополь, Санкт-Петербург, морские ворота империи по имени СССР, от которой в 1996 году уже ничего не осталось... Как это – ничего не осталось? Да, скорбен душой герой Кузнецова, но прочие старики-разбойники хранят в себе стратегический запас кипучей энергии и неиссякаемого озорства, как в абсолютно идиотской и совершенно прекрасной песенке про кейптаунский порт. Ведь неслучайно она сразила миллионы, точно вирус, от неё не отвязаться, её не забыть, и фильм как начинается с неистовой пляски танцоров под этот вирус, так ею и заканчивается. Бессмысленная и пленительная сила жизни явлена в картине Велединского как нечто, не требующее ни оправданий, ни пояснений.К этой основной силе добавлена подкрепляющая: столь же бессмысленная и пленительная сила искусства. Драматург сочинил пьесу о тех давних сахалинских событиях, её репетируют, но в мифический Кейптаун везут не её, а шекспировского «Отелло» с чёрным актёром. На борт драматург чуть не опоздал: попал в крутые передряги, но выбрался и даже хитроумно уничтожил своих супостатов, стреляя с изумительно красивой петербургской крыши напротив Большого драматического театра. А хор мальчиков на берегу в Севастополе проникновенно исполняет «Эй, ухнем!», но это для местного телевидения, для души же хор мгновенно переходит на заветное «В кейптаунском порту...» Моряк же – никакой и не моряк, он в театре служил пожарным, и помирать он вроде собирается всерьёз, даже плиту могильную заказал, да только гипотетическую дату смерти тишком подтирает... Знаток актёров, режиссёр подобрал в свой фильм замечательно выразительные лица, глядя на которые проникаешься уважением: как вековые деревья, лица Кузнецова, Сосновского, Стеклова вобрали в себя годы прожитого ими трудного времени, вобрали, а не пропустили сквозь себя бесследно. Но и весёлое удовольствие получаешь тоже, примерно такое же, как и от глупейшей и очаровательнейшей песенки про эту самую «Жанетту», то ли с какао, то ли с пробоиной, чёрт её знает, да неважно! А что важно? А то, что море жизни шумит и плещется, как ни в чём не бывало, что люди живут себе даже под игом безумия, наплевать им на идеологию, да им и на смерть наплевать, они мечтают о чём-то неимоверно прекрасном. Райском. И – обязательно далёком. Русским людям нет счастья по месту прописки! Мечты идиотов, как известно, берут и сбываются, и про это потом поются песни и рассказываются истории. Или, как говорится, травят байки. Вот цепь затейливых баек и травит нам «В кейптаунском порту», последняя из которых, про белых и чёрных детей пахана, пожалуй, самая аппетитная. Пахан привил вымечтанному им Кейптауну (который, конечно, не рай, а обычная приморская клоака) вкус к чёрному русскому хлебу! А его необъятная мэм долго и старательно вываривает патроны в котле, и не спрашивайте меня зачем – я вас отошлю к песне. Снято превосходно, играют отлично, сюжет хоть запутанный, но забавный, одна печаль: опять нет женских ролей. Жанетта – она же кораблик, да ещё с пробоиной, мы видим моряков, идущих туда, «где можно без труда достать себе и женщин, и вино», однако эти магические желанные винные женщины в кадре не присутствуют. Наяву женщины на этом празднике жизни – лица сугубо эпизодические. Травить байки – мужское дело. Можно, конечно, придраться и сказать, что когда Велединский в своих картинах опирается на хорошую русскую прозу (Лимонова, Иванова), его рассказ более вразумителен. Но, знаете, как говорила Алиса в Стране чудес, «все места такие не странные, должно же быть хоть одно странное место». В нашем кино столько продукта, сконструированного по точным и тупым схемам, что отчего бы не дозволить иногда свободно излиться потоку живой и вольной киноречи? Добавлю, что у фильма «В кейптаунском порту» есть, возможно, незапланированный, но несомненный эффект: возникает острое желание попасть на берег моря. Любого. Побыстрее. Прямо сейчас! И жить, жить, жить – прежде чем уйти в далёкие пути.