Ну ниче. Можно глядеть. "Красотка" наоборот, думаю мужчинам понравится. Любят классифицировать женщин. Любят, когда у них ничего не получается. Анора попробовала и не смогла. Вот и все. Никакого там особого смысла нет. На ее месте дальше бы держала броню и требовала хорошие отступные за развод, а не поверила бы в себя и пыталась взывать к чувствам человека, которому на тебя пох. По поводу концовки, все там какую-то любовь нашли. Такие как герой Юры всегда крутятся где-то рядом, на подсосе, в надежде, что твоя броня даст слабину и он сможет поудобнее устроиться у тебя между ног. Так как ничего он дать не может, такие Юры пытаются лезть под кожу и от туда терзать твою душу. Думаю Анора погоревала у Юрчика на груди и отправила восвояси дальше куда шел. Ей не нужна никакая любовь с нищим, ей нужна любовь с сыном олигарха. Вот с ним то она и дала слабину и поверила в любовь, а такие как Юрчик.... она с ними общается в самом начале, предлагая сходить до банкомата и снять денюшек на приват. Не обольщайтесь, парни.

Первые 30 минут тянется не отличающаяся оригинальностью и ничего не обещающая завязка. Но потом начинается хоть какая-то осмысленная движуха, и уже хочется досмотреть до конца, хотя бы ради интереса – чем же всё это закончится. Армянские и русские артисты играют великолепно, чувствуется классическая театральная школа. А вот за что «Золотая Пальмовая Ветвь» и пять «Оскаров» я вообще не понял. И рискну предположить, что во всей России это мало кто понимает. Возможно, США и Европа рассмотрели в этом фильме некий символ торжества их ценностей над нашими. Ну-ну, попутного ветра в горбатую спину.

Первую треть реально тошнило от всей этой пустой жизни тусовщиков, будто подаваемой как некая норма (а Канны в этом за последние годы преуспели). Было ощущение некоторой испанской неловкости, фальши, в том числе из-за слабого уровня побочного каста (нет, к исполнительнице главной роли Майки Мэдисон претензий никаких: женщина хорошо эмоциональна, настоящая, поверхностной её не назвать, выкладывается как в последний раз). Был, например, один явно выпадающий русский кутила, потом увидим его с битой, которую легко и просто отберёт Игорь (Борисов) и разнесёт лавку. Подумалось, в общем, что придётся смиренно терпеть это всё в ожидании исключительно перформанса Борисова.

Но с его появлением, как одного из «решал», будто бы и всё остальное расцвело. Во-первых, устами армянского крёстного мажора Вани (Карагулян по-хорошему смешной в своём деловито-кипучем стремлении держать всё под контролем) нам расставили акцент о никчёмной, позорной сущности этого Вани (Эдельштейн как влитой), что его безответственное житие эпикурейца – ненормально и не стоит романтизации (ведь найдётся немало зрителей, которые позавидуют такой сладкой беззаботной жизни, любит же незрелый филистёр пустые, претенциозные «Мечтатели» Бертолуччи, извините). Второе: это действительно обрело форму хорошей комедии ситуаций. Что-то от лент с Ришаром, немного от «Большого Лебовски» – так порой комично смотрятся персонажи, но юмор режиссёр Бэйкер не откровенно подаёт – несколько разжевать надо, как Борисов жуёт гамбургер (Как он рот не порвал? Ужас. Не Вигго образца «Зелёной книги» единым). А в финальной части удивляет лирикой, не голливудской, но будто созерцательной европейской, тихим, неспешным драматизмом, подолгу держа кадр. Таким образом, «Анора» – оборотень в трёх актах.

Шон Бэйкер, гласит краткая информация, увидел Борисова в фильме «Купе номер 6» и тогда загорелся снять его у себя. Обстоятельство приятное, потому что я тоже отметил и запомнил для себя актёра именно по «Купе номер 6». Борисов (Юра, а не Юрий: протест против семейной дистанции, заданной обращением на «Вы») представляет сермягу русского актёра старой формации уровня Даля, Кайдановского, может быть, Бодрова. Ему действительно необязательно что-то говорить, настолько выразительное у мужчины лицо: самобытное, маниакально-депрессивное (в положительном смысле) выражение глаз. Взгляд его тяжёлый, будто воспалённый. Мистическая странность притягивающая. А улыбается экранный Борисов так, будто ему больно улыбаться. При этом выходит, что это его обычный здоровый тонус. Борисов – антигламур, антилоск, скромность, замкнутость. Продвижению в Голливуде, чего бы очень хотелось, наверняка помешает уровень английского, и большее, на что возможно рассчитывать, это играть вот таких русских. Впрочем не только лишь все и это могут сделать. Точнее, с таким выхлопом – буквально никто. Даже Серебряков, который и здесь.

Игоря (Борисов, напоминаю), похоже, привлекла не только упругая плоть, но и нечто большее в Аноре – живое, и нежное, и трогательное, и непустое. Да, да, да, всё это, хотя героиня явно не увлекается Рахманиновым, и ногти хищные, загорается на бабло, как Рокфор на сыр, представьте себе, я рассмотрел. Но не сразу, потому что раскрывается постепенно. И это у стриптизёрши, несомненно, от сущности самой актрисы Майки Мэдисон. Романтичная, рефлексирующая, будто серьёзная, не успевшая очерстветь Анора, очевидно, не совсем стандарт в индустрии танцевания на шесте и пластичного трения ягодицами об вожделеющих клиентов. Женщина для сентиментального поэта, который, я полагаю, внутри якобы гопника Игоря, претерпевающего неожиданную, особенно для незнакомого с актёром западного зрителя, трансформацию, подобна наслаждению портретом Ренессанса (лик вполне канонический). Такой ценитель рассматривает её с эстетической позиции, когда и щупать-то непринципиально. Посмотрите, как неотрывно и долго он смотрит в её лицо в заключительной сцене.

8 из 10