Дети напрокат

дети напрокат
иногда путающие лево и право
но очень живые
с лепетом
о луге с одуванами
где им было хорошо и беззаботно
способные создать
в походе
благоприятную атмосферу

дети напрокат
тяжёлые
акселераты-переростки
сопливые
но фантазёры каких поискать
выговаривающие
джавахарлал неру

дети напрокат
постоянно задающие вопросы
почему то-то и то-то
почему у жирафа такая шея длинная
но дети не знающие
утомления
и дети не капризные
пьющие кисель и

дети напрокат
склонные к тепловому удару
со слетающими бифокальными очками
но усидчивые
смышлёные не по годам
и направленные строго к цели

дети напрокат
на плечи ходока через кукурузное поле к озеру
кандрыкуль
не по карману
но когда по барам -

крепкий стул -
в энный раз
до посинения возвыситься
над верхушками стеблей кукурузных
увидеть озеро
на горизонте -
тогда достался мне задаром

стул бы
развалился
по пути -
развеяли бы урну

когда
пока встаю на стул теперь
читать морозу -
дурно

Не так и много слов осталось...

Движенье облаков
сквозь ленты жалюзи
как скрипт, без дураков,
на Бейсике. Внеси

деталь в моё досье:
достиг он потолка
глазами и пока,
сказавши "Чтобы все",

завёл вновь о былом,
о Ней и доволок
в конце концов потом,
что в этом всё же — Бог.

А до: Зима милей,
поскольку берега
связует. Лето злей.
Не ступит здесь нога

ничья, покуда век
мой длится. Может, да,
мне близкий в холод, снег
придёт ко мне тогда.

Нутро, не аватар
мой, лирика больным.
Почуял молодым —
отображаешь стар.

А облака иным
что есть? Умчат вдогон
мыслишкам — то закон —
необговоренным.

Дать не могу тепло
тебе уже. Излёт.
Не так и много слов
осталось. Эти вот.

Женщина, создавшая вечный двигатель

ты заглянула
в мою холостяцкую обитель
с бутылкой крепкого и снежинками на воротнике
и ты прислонила пакет с этим пойлом
к раскрытой дверце шкафа
и она стала ходить
влево-право под наши изумлённые взгляды
как гальванизированный труп -
побей меня гром -
мы наблюдали с тобой это явление
добрых пять минут
пока желание наконец выпить не побороло восторг
где-то подсознательно
я понимал
дверца прогибалась под тяжестью бутылки
давление ослабевало
и срабатывала пружина дверной петли
возвращая дверцу на место
циклически
но само ювелирное
буквально аптекарское приложение силы было впечатляющим
шанс в лотерейный билет
мои попытки
повторить это дело пропали даром
нет ты не была особой
красавицей
но тогда ты сотворила нечто волшебное
чего ещё не удавалось
на моей памяти
никому
и потому-то ты особенная женщина в моей жизни
женщина создавшая вечный двигатель
как я тебя
гордо всем представлял
а ты тыкала меня в бок и смущённо улыбалась

Ралли до микрорайона Бумажников

есть желающие на выход на дружбе народов?
есть выход дружба народов?
слышно муху и

отбрасывает
на спинку кресла газели №42
когда водитель поддал газу обгоняя газель №43
в очередной раз
эти парни устроили соревнование

мама я не чувствую свои ноги!
мама я не чувствую свои ноги!

малыш на соседнем
мама трогала его ноги: вот они
вот они
дорогой успокаивала
как она могла

выходит
кто на орловке? -
на солнце
сияют в окне позолоченные
купола храма во имя святых бессребреников космы и дамиана -
и женщина в платке
ему всё ровно
отдаёт

№42 и №43 собирали через остановку
если не было выхода
а выход был
когда тогда рулевой трясся
от нетерпения расплаты
с халатными
черепахами
и рвануть

встретился
с женщиной глазами напротив
с остатками молодости
но верх отчаяния
в беззвучном её губами шевелении
о о и а и и о а и
это - эврика -
господи спаси и сохрани

господи
удалось мне наконец открыть никогда
до этого окно
будто намертво оно
и свежий ворвался в салон
растрепав
жирные немытые

вдоль дороги
вдоль дороги собака очень быстро очень
взмывает - это ворона
ворона

Наш человек

Мелкое
хвостатое,
яркая пичуга
клюёт кусок хлеба на тротуаре.
И при моём
приближении
мелко-мелко семенит своими трёхпалыми ножками
на безопасном расстоянии
в сторону.
Тварь божья оббегает
меня по кругу и возвращается
к своему куску.
Когда я разворачиваюсь
и прохожу мимо ещё раз ради интереса,
и потом
ещё разок,
продолжая свой начальный путь,
всё повторяется.
Так если схема старая,
как прежде,
работает,
если нужный результат
достигается
минимальным приложением простых,
базовых твоих
средств,
стоит ли выдумывать что-то новое,
выкладывать
и впрямь
свои особенные способности
к полёту?

Конечно. У него получилось

Всё зависело только от меня
из-за разницы
в весе,
когда я остановился,
оставив тебя на пике, ближе к звёздам на небе,
а себя — к земле сырой
от дождя
ещё,
достал сигарету,
сунул себе в рот и чиркнул зажигалкой.

И ты стала говорить
на качелях,
что нельзя останавливаться,
что надо продолжать двигаться во что бы то ни стало,
не опускать руки
и так далее.

И ты стала рассказывать,
как на твоих глазах паучок карабкался по стене,
сваливался и опять карабкался.
Боже мой!
Ты отвела взгляд
в сторону,
а когда посмотрела на стену вновь,
паучка уже не было.
И ты добавила,
что убеждена, что у него получилось.

Конечно.
У него получилось.

Что паучок продолжал карабкаться
только под взглядом
болеющим
твоим,
а когда на паучка перестали смотреть,
он расставил руки,
закрыл глаза
и отдал себя свободному
падению
в никуда, —
это я оставил при себе.

Я остановился,
оставив тебя на пике, ближе к звёздам,
а себя — к земле.

Эхо забытых мест

Снимаю
аниме
с повестки,
работник скотобойни Михаил,
повелитель планов,
чтобы только
ты не ненавидел меня
и продолжал
ставить
"Эхо забытых мест",
лирикой,
мной дарованной,
разбавляя своих горлопанов.

Было ясно,
когда наплыли
на небо,
и на улице стемнело,
смыло
стрелки все,
начертанные мелом

рукой
культорга,
что оставила нас незаметно,
не выдав закладку,
то есть клад.

И участники,
убитые
абортом
разрекламированного квеста,
копали
окрестности наугад
в поисках
спрятанного
неизвестно чего,
какого-то забытого места.

Мокрые,
грязные,
в порванных одеждах,
пьяными от усталости походками
уходили мы
разочарованные,
уходили
со своими
ерундовыми находками,
с Ш-образным сердечником (у Василия).

Мы
приложим все усилия
в достижении никому не нужных результатов.

Улыбнись,
как улыбнулся слабо я,
это,
дорогая,
не для плакать — для плакатов.

Авантаж

Да, леди, да, снимаю шляпу,
и ветерок болтает мои соломенные волосья.

Ведь я сделал только из мухи слона,
а ты сделала из гранаты РГД-33 водонапорную башню.

И даже из моего пустякового комментария
от 2019 года под фотографией твоей беззаботной

"Ёлы-палы, авантаж!" удалось тебе чего —
художественное оформление авто.

Ты подняла мой невзрачный "авантаж",
рос и рос он, созревал, и наконец большой и красный

плод упал на двери белой "Нивы"
охранного предприятия —

снова на пути моём этим июльским днём.
Переиграла, леди, да, развожу руками, взмахи белого флага.

Ведь я сделал только из мухи слона,
а ты — слоноподобное напоминание о себе.

Как мои волосы слегка посветлели

Или
вот ещё,
как крыша может протекать, Кать.

Впасть,
как новичок,
та Тамарин, Марин, Танасугарн
при подати навылет
с вскриком,
в нарке —
м-да.

И не капель-то,
если бы,
а непрерывная струя
льёт сверху в девочку без брызг,
она — вся смех.

Я вдрызг.

Или
барнакл?
Барнакл её подсаживает,
как рыбёху
на кол,
тянет тянку,
но не тут-то было.

Но
опасливо
однако зрак,
как по шнурку в полоску полоз,
в тот конец пополз,
и там —
смотрите-ка пожалуйста —
воздушный
белый
шарик...

Мем,
как время чуть замедлить
тут нашарил.
Надо?
Надо лечь
ничком,
локтями уперевшись в пол.

От
этого
(в ТЦ "Тулпар",
что торможение на максималках)
даже не на треть!
Какой на пол.

Я ценю

как Саид чайник
как захлопнувший "Женщину в песках"
как Паук в паузе предвыборной своей телеги
как Франко в "Сто двадцать семь часов"
как прихожанин у иконы
как дама шёлк
как сонный небеса смывшие вопли
как художник наплакавшая в сухие краски
как полотёр Басов не швабру
но влажный взгляд начинающих романтиков письма
как грибник четверг
как ветеринар мокрый нос
как кто-то первый разглядевший её в Cascada La Novia
как заклеивающий конверт язык свой
как астрофизик основу жизни за пределами
как беглец заметающий следы
как убивец старухи пение
под шарманку
в холодный темный и сырой осенний вечер
непременно в сырой
когда у всех прохожих бледно-зеленые и больные лица
как эскапист туман
как старик море
а токарь подачу СОЖ в таком-то часу
и улитка росу

как
какой-нибудь человек
склада -
не знаю -
Рутгера Хауэра
в "La leggenda del santo bevitore"
на утро
этот живописный фонтан
мельчайших
брызг
от бьющих по горлышкам пустых бутылок
в открытое окно
косых водяных нитей
стихии

так
ценю я эту воду
в рот которую ты набрала
как будто

брызнуть
на горячий лоб
поэта
привести вновь в чувство
в день один
да?
далеко за горизонтом

и будет дождь
и в воздухе озон там

Не больше

когда бо была с не лев
обрезанный - кому? чему? - ставил это под сомнение
он ставил под сомнение небо

а когда бо льнула ко льву обрезанному
не и вовсе отрицал эти их узы
он отрицал саму боль

неброский говорил бовари
не вари льву
не надо

а это такой знак
что ему и говорить особо не надо
лев делал

но как не облекал в слова то тонкое что хотела бо
ах как он мог этот не
это что-то

вот бы фазы небо ль и не боль
превратить в одну неболь
думала бо

а не не спрашивал никто
так и под монастырь вообще-то говоря недолго
попрыгунья в волгу

у льва - так нравится бо - есть питомец
в его кличке на ше шесть букв
не больше

окончательная редакция моего древнего варианта "Не выходи из комнаты" Бродского

Не выходи из образа

Не выходи из образа, не забывай дежурную улыбку.
Зачем лишний повод? — вопрос предстаёт на засыпку.
Персона non grata твой тлен, особенно — возглас "шайсе!"
Разгневался — погаси в себе сразу же и раскайся.

О, не выходи из образа, пускай остался "с носом",
представляй, что приятное делает Эмми Россам.
Клиент — что труба иерихонская. Для тебя в конторе
дуновение волнует тюль. Принимай его за море.

Не выходи из образа. Считай, что Аствацатуров.
Что интересней смотреть, чем шестой канал — "Культура"?
Или зачем выходить из бара, куда податься ночером
в субботу таким, как ты, поэтам, тем более — озабоченным?

О, не выходи из образа. Поддай, заешь "Кукуруку".
Бармен всучит шейкер рационально в трясущуюся руку.
А если фрау с чокером, взгляд джокером скользнул от шеи к...
то вновь Ликург Афинский, а не, как есть, отшельник.

Не выходи из образа. О, пускай только зеркало
догадывается, экий вид твой, бессонницей исковерканный.
На улице чай. В лучшем случае. Здесь deep fake Диты фон Тиз.
Не выходи из образа! Образно, ты Стинг из "Police".

Не будь дураком! Будь тем, кем другие сдрейфили.
Не выходи из образа! "Le samourai" нуарный, Жеф, или...
же вдруг ты — настоящий стоящ? И самого не мало?
Забудь! Чинаски, Дон Дрейпер, Клифф Бут, Джон Рут, Малво.

Марина

Вот тебе моя ладонь,
положи в неё свою.
В холод будет как огонь
и согреет в том краю,

где стальной жираф в порту
лапами примёрз ко дну,
на верёвочке во рту
медальон держа — Луну.

Там скульптурные при ней
позолоченные два
ока нганасанки, ей-
богу, молвили: "Жива".

Ловишь языком узор
снежный в ночь. И, право, он,
хоть и мал, растаять скор, —
люб, как астре махаон.

Пальцы в пяльцах. И игла
в деревянных ободках,
вышив нас, застыла. Мгла.
Там, в Дудинке, только взмах

будь один твоих ресниц...
Я забыл уже других.
Стая перелётных птиц.
Лоб. Года. Морщина-штрих.

Скарб картины "Ариран".
Змий. И иже. Потому
мне лишь светится экран
светом ласковым М. У.

Впрочем, ночь, Таймыр, ни зги.
Мы с тобой, carpe diem,
наиболее близки.
Меж, аминь, небытием.

Созданное твоими руками

Молодая,
театрально обнявшая себя —
холодно мне,
обними,
но не желающая,
на деле,
чтобы её действительно обняли,
а желающая
и дальше вот так ходить,
обняв себя,
со страданием в лице.

Средний,
слагатель этого,
что делает
пальцами одной аршавинское "четыре",
а другой —
филипповскую трубу подзорную
звёздного обзора.

Старый,
который шаркает
с заложенными за спину руками
в ожидании —
кто-то что-то когда-то
вложит в них,
и он уйдёт
молча,
уйдёт не обернувшись,
изо всех сил
сохраняя невозмутимый вид,
жадно рассмотреть подарок в укромном углу.
Один.

Руки, руки.

Годы и годы не виделись,
узнал когда о канале твоём на YouTube
живописном.

И часами я смотрел,
как создаются ягоды красной аронии,

и дерево в тумане,
и метеорный поток Персеиды,
и солнечный зимний день с лошадью,
и звёздная ночь на воде,
и заброшенный маяк,
и аксолотль,
и трапеза древесной лягушки,
и рыба-клоун,
и шмель,
и свернувшийся калачиком оленёнок,
и сорока (сорока достиг сегодня) в вишнёвом саду,
и даже мавританский идол.

Но
главное —
на твои смотрел я руки.

Не осталось ничего свежего мне твоего,
только эти длани фортепьянные.

Только два года
последнему.
Идолу.

И приготовился пожинать этого литературного негра

И когда...
под вечер,
под песнопения
из школы вокала над "Световой гаммой"
на латыни,
при понятом —
стеклянноглазой
недоросли,
баюкавшей R2-D2 опустошённых...
заворожённый
трепетом на ветру
атласной в тоннеле ленты,
присел я
всё ж таки на скамью,
архаичным Ио освещённую,
ко Всякое с головой откинутой бормотавшему
где-то не здесь
неформалу,
вынул свой неказистый
блокнот,
щёлкнул ручкой деловито
и приготовился пожинать этого литературного негра,
золотоносный мой
стих.

Ёлочный базар

если бы
капюшон сузил моё видение
я бы не ощущал себя в безопасности

и нет
не был я на зебре -
у фонтана
перед человеком с холодной сталью в руке

я не боялся
ватника с топором
когда вокруг столько красавиц

он связывал мой выбор
и говорил что связывает мой выбор
с идеальными представлениями
всё теми же

человек с топором говорил
что я ограбил его
но он устал
что все проходят мимо

живых
променяли на удобных
и не хотят видеть какие они есть
за украшениями

синь лица
стала зеленоватой -
красавицы отдали ему частичку свою

а я ободрил словами
дышать воздухом сотен сосен -
бесценно

Твои, говорю, колготы в сетку...

твои
говорю
колготы в сетку
имеют ностальгическую нотку
проволочного забора
за который вьюнок нежный
стойко в год конвенции о правах детей цеплялся
и авось авоськи
как этаж без шторок первый
без стеснения
демонстрирующей
и поэзию тех феноменальных волн квадратных
в феодосии
свежесть гальки берег
берегущих
и шарм фуфайки стёганой
дяди-гиревика
на том конце двуручной пилы
в кандрах
какую-то колоссальную изометрию
пошаговой легенды
рубежа веков
таков
и абажурный ромб
что тенью
на голые белые гладкие ровные
стены
надо сказать красиво
лёг

угол
говорит
ладоней твоих
поддерживающих мою спа
спасибо голову
хмельную
да ты и сам не стекло
особо
в настоящее время
это фи
фиксация контура
суффиксация ласкательная
это
раскрытая
корочка читательского билета
камского политехнического института
на сей раз
дома не позабытого
когда литература правильная
достаётся
сдаётся
ледокола ленин это киль
что может снежных самых королев порушить льды
это галка - принят
это виктория
это мыс с
маяком
добрая добрая надежда
это мы...

были квиты

Кареглазая

О текущем. Тебе. На стене — чёрный след,
не затёртый никак, извещаю, был мухой.
В свете лампочек двух (третья — всё, её нет),
пятернёй прижимая холодное ухо,

этот спичек верчу, не вяжу, коробок
из Борисова. Знак зодиака тут — Дева.
На обложке. Звезды, вижу, две. Будто Бог
мне явил и тебя, и меня на из древа

неказистой картонке за два-три рубля,
провести по которой — и слышится шорох
башмаков по отцветшим осенним полям,
недоступный поверхности "Zippo" мажора.

И всё дальше и дальше с былинкой в зубах
вместо "Примы" в бреду я бреду, что и места,
откровенно, найти не могу в закромах
я такого, удобоваримого жеста.

Вот в руке коробок, что ещё не открыл
даже, но... поболтать, и понятно — не пусто.
Потому что есть воздух. Внутри. Ещё пыл
реквизиты все на фиолетовом. Устно.

Кареглазая, вот как, не только искра
высекается спичкой из этой коробки.
Механический "чирк", извлекая, об край —
взгляд какой-то уж утилитарный, короткий.

На вернисаж поэта раз...

На вернисаж поэта раз художник пригласила в час.
Он увлечён тогда был ею.
И у картины каждой та "А эта как воспринята?"
спросить спешила в галерее.
"И знай: одна из них — моя. Скажу, какая, погодя.
Ты говори о них смелее."
Цветок банальный в вазе был. Его он "свежим" оценил
"подходом к старой, пусть, идее".

Ах, вернисаж, ах, вернисаж. Которая её тут? Аж
портрет один Жюльет Бинош стал "удивительно похож".
Ах, вернисаж, ах, вернисаж. Которая её тут? Аж
абракадаброй линий он "определённо впечатлён".

Ах, вернисаж — мучитель наш: возносится простой коллаж.
Ведь увлечён поэт был ею.
И вот в конце ему ответ: "Моей картины здесь и нет.
От твоего лица балдею."
На этой выставке картин остолбеневший гражданин
стоял немой, холста белее.
Ушла художник. Все, кто был. Охранник только сторожил.
Поэт так и стоял в музее.

Ах, вернисаж, ах, вернисаж. Которая её тут? Аж
портрет один Жюльет Бинош стал "удивительно похож".
Ах, вернисаж, ах, вернисаж. Которая её тут? Аж
абракадаброй линий он "определённо впечатлён".

Поэт так и стоял в музее.
Поэт так и стоял в музее.
Поэт так и стоял в музее.

Ушла художник. Все, кто был. Охранник только сторожил.
Поэт так и стоял в музее.

Ах, вернисаж, ах, вернисаж. Которая её тут? Аж
портрет один Жюльет Бинош стал "удивительно похож".
Ах, вернисаж, ах, вернисаж. Которая её тут? Аж
абракадаброй линий он "определённо впечатлён".

Ах, вернисаж, ах, вернисаж. Которая её тут? Аж
портрет один Жюльет Бинош стал "удивительно похож".
Ах, вернисаж, ах, вернисаж. Которая её тут? Аж
абракадаброй линий он "определённо впечатлён".

Ангелы падшими не были

разом
разогнув его
единицу металлическую
за победу
в конкурсе поэтов
до семёрки

я поставил —
словом
преподавателя теории механики
доброты самой —
задачу-люкс
перед заместителем

и
в её
холодных
для меня давно
глазах
взорвался порох
осветив нежно-розовые деревья
на которых смеялись макаки
и притихли
при гордо поднятом
флаге

васкес
сбросив огнемёт
на ногу
вложила в уста мои
помадку
последнюю

и они снова
снова стали теми
холодными
нечитаемыми
окаменевшими горгульями

тонкую
всё ещё
талию
поясок обрисовал
вслед отметил вдаль уходящей
с седьмым её
местом

вместо
неба мрачного
полуденное солнце
бликовало на листьях падших
и листья были ещё желтее ещё краснее

ангелы падшими
не были

L'amore Mio

я останавливаюсь
у небольшого кафе у дороги
с ретро-велосипедом
на стене веранды
и смотрю на
довольно симпатичное
создание
выдувающее мыльные пузыри

а она смотрит
как я смотрю на неё

светится
выше
будто белое облачко
вывеска
с названием кафе
"L'amore Mio"

и пузыри
эти
по воздуху плывущие
беспорядочно
в одно лёгкое дуновение
выстраиваются
вдруг
к облачку
в линию

и она
словно в некой живой
имитации комикса
что ли
говорит мне эту фразу
без голоса

так
момент
запечатлён
мог быть со стороны

я мысленно
представляю
как подхожу к ней
и объясняю эту свою эфемерную блажь
на тоненького
а она ничего
ничего не понимает
и крутит у виска

и поэтому
под стихающие вдали постепенно
звуки спокойной мелодии
льющейся из
"L'amore Mio"
я уношу эту мысль
загадочно
с собой

И стал я очень-очень хорошим

людям
тет-а-тет
за столиком кафе
стойкой бара
неловко
смотреть друг на друга
неотрывно
криминальное чтиво
людям нужно
нечто
громоотвод
и они
заказывают бокал
чашку ли
в руке вертеть
к губам
подносить
даже и не желая
иной раз
выпить
ты это знала
и я вертел и я подносил
нетерпеливо
ещё и ещё
и стал я очень-очень хорошим
и плохим
собеседником
а тебе
не нужно было
ничего
чтобы этим пре...
прекрасным этим голосом...
шпильки...
отпускать опять...
эти шпильки
в последний раз
удаляясь
звучали

Канатоходец Любви ва-банк

создайте Носитель для
восстановления
сейчас
(настоятельно рекомендуется)

при возникновении проблем
с жёстким
для переустановки
Окон
всех установленных Изготовителем программ
и драйверов
для аппаратного обеспечения
потребуется
Носитель
для восстановления

если
вы решите
не создавать
собственный комплект
можно приобрести комплект
для получения
дополнительных сведений
посетите
Узел

первое
да
создать Носитель для
восстановления
сейчас
(настоятельно рекомендуется)

второе напомнить позже

третье больше не напоминать

для продолжения
выберите пункт и нажмите
кнопку
далее

далее отмена

в Семёрке
я всегда нажимаю
второе

годами

пиктограмма в панели горит огнём
тысячи свечей
во Имя

когда-нибудь я создам
для восстановления
когда-нибудь я
канатоходец
Любви
ва-банк

я оставляю это
за собой

Когда назвали непрозрачным

что же
это получается
я
стало быть
луна?
в явлении затмения
когда
назвали
не-про-зрач-ным

я хотел сказать ей
что она земля я луна он солнце
и я сказал ей
что она земля я луна он солнце

заземлю
в лесу
у вас
вырастет
мол
мох
услышал
с северной стороны

это я я думал
того
со своей
я хотел добавить
к сверху
что не прочь в земле и побывать
и я добавил

из горла
и отлепил спину от
бюста
чугунного
в парке
непонятно кому

пусть
эти двое пусть
наслаждаются друг другом
а я кругом

я луна
печальная луна

сегодня
в оспе облачков
сквозь вуаль чёрную ветвей

если встать
тебе
так

Не были готовы к такому...

храбрость жидкая
во мне
урожая шестнадцатого
и я поехал
ногами
в стороны
(где было моё достоинство?!)
а головою буйной -
к концам
ниагары
её смоляных
прядей
по самое не балуйся

мои чресла!
мои чресла
(вспоминаю и вздыхаю)
не были готовы к такому...
но я усердно старался не упасть лицом
раз уж вознамерился
и схлопнуть
этот просвет подо мной!
реально

когда напала икота и кот

и который
это был день
когда увидел я
предложение научиться садиться
в студии?
меня ждали
конец карантина

Тина Канделаки признаётся,
что растяжка ей давалась сложно,
и она "тянулась"
на специальном тренажёре.

Регина Тодоренко часто демонстрирует
идеальную растяжку,
получая сотни
восхищённых комментариев.

Валерия активно занимается
йогой и делится
фотографиями в шпагате.
Пока есть только продольный.
Ждём поперечный!

и на что я рассчитывал?
что урожай сделает меня разом гибким?
наивный челнинский мальчик!

да чёрт с ним
со шпагатом!
я просто хотел ей псевдокентавра
наповал сражённого
её станом
в size ухвата печного
для чугунка с жарким на семью
без мат. капитала
показатб

Свой лабиринт "Сияния"

а кто-то
кто воображает
будто
как принц персии
перепрыгивает
пробелы
в стихо моём
катается по тире и дефису
на роликах
вставляет в проём фигуру
тетриса и
(с роздыхом в алькове скобок)
знак вопроса
как крюк используя ? альпинистский
по нити
потерянной
и обретённой вновь
через строки спускается
на самую длинную строку этого стихотекста —
может
продолжить
линиями
точки
многозначительного
многоточия
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
и
нарисовать
свой лабиринт
сияния

Пианистка, что играла на роялях объявлений...

Пианистка, что играла
на роялях объявлений,
к ним сонаты подбирала,
в чём в особенности гений...

Злые люди обрывали
с объявлений телефоны-
клавиши, и подбирала,
не затрагивая оных.

Музыка с-под этих пальцев
никогда не прерывалась.
И от места к месту, в вальсе,
пианистка та скиталась.

Кто услышит и узнает
в павильонах, у подъездов
что она вот так играет?
Может, приземлённых вместо,

кто в дыхании Борея
очарован верхней веткой.
И Луна глядит, нередко
кажется ему, болея.

В облаках, под стать, витая
непрактичной головою,
пианистке подпевая,
обретёт её зимою.

Как волна прибрежный камень,
набегая, освежает,
пианистка песни пламень
в скальдов, знали б те, вдыхает.

Пусть не слышат люди нонче,
но без устали, без лени
филигранно леди ночью
вскользь касалась объявлений.

Зачем тебе она, дружок?

Один парень просунул голову в дыру на борту горки. Подружка щёлкнула камерой. Потом он взобрался на неё. Детская горка скрипнула. Встал, как цапля, на одну ногу, вытянул руку к Луне. Она сняла его и в таком положении. И когда на верёвочную сетку он залез, по еловой лапе хлопнул, снежную обрушив пыль, вспышку я не проморгал. Клянусь, этот парень готов был буквально взлететь на крыльях любви! Ох, этот горящий пепел под ногами! Я наклонился потушить его, обуглив слегка лоджию. И они пропали. В полночь я захлопнул "Записки старого козла", потушил свет, подошёл к окну и увидел этого чокнутого. Одного. Он скатывался с горки, нарезал круги вокруг площадки, вращаясь юлой в воздухе, падал на снег, как на татами, насиловал верёвочную сетку. Слепил снежный ком, положил на качели с одной стороны, сел на другую и СТАЛ КАЧАТЬСЯ С ЭТИМ КОМОМ. Слез и наращивал, катая, ком. Голыми руками! Второй и третий. Ограбил дерево для рук для снеговика. Умыл горящее табло и что-то взголосил, воздев грабли к небесам. Во как... Без женщины даже энергичнее. Зачем тебе она, дружок? Понятия не имею, чем там дело закончилось, я прошёл мимо стеклянной флейты опустевших звёзд и вырубился на одре. Прекрасно и надёжно.

Что, спрашивается, в этом-то году свершилось? Да, собственно, то. Начал свалок освоение. Фокусировать зрак ока на необходимом. Во всём хламе этом. Внушают, стандартно-де надо. Про розы-морозы, dolce vita. Востребовано, мол, шарпеями в бабочках. С мохнатыми руками. А я беру крест, который обыватель на вещи поставил, раздвигаю в рельсы, на которых и покатит! Новое покатит слово. Только что, словом, оттуда. С концервой со сроком истекшим годности. Да это не срок годности истёк! А вера некоторых, так скажу. На матрац — заплатку, и всё. К Морфею сладким. Разве заменит лук сочных ягодиц инстаграмной девы ароматный лук в самом укромном уголке контейнера? То-то и оно. Выдёргиваю я гвоздь из доски, обстукиваю молоточком в прямую. Да на свету разглядываю. Как конферансье помпезный выплывает: "Прошу внимания почтенной публики! Гвоздь программы!" И выхожу я на сцену. И пою шлягер грузина. И пою ещё раз. На бис. Для женщины, конечно, а как же?! Выдумать. Хотел вот так сегодня выдумать. Под Новый год тебя обрадовать. Простою шуткой обаять. Снесли, на деле, два киоска (улыбаюсь) архаичных. Облагораживание, вишь ты. Ну и нам, тому созвучно, облагораживаться. Пять звёзд держать. С наступающим!

Я лечу, я лечу твоим голосом...

Я лечу, я лечу твоим голосом
беспокойную душу свою.
В этом мороке будней пред образом,
просиявший, я словно стою.

Не всегда загорается лампочка,
зябко в хате, я знаю, рукам,
но всегда ты, по голосу, лапочка,
будто кошка свернулась к ногам.

Где-то фоном однажды мне к голосу
звук услышался то ли воды?
"Это мою я длинные волосы."
Сохрани, ради бога, их ты.

"Love me tender" напел я двум женщинам.
"Серенады бы петь, но не мне".
Но кому? Себе, впрочем, обещанный
я зарок исполняю. И нем.

Надей чеховской, с чувством прочтение,
объясняла, бывало, меня.
Аналогии, право, почтение.
Да и что бы вот так не принять?

И по милости произнесения,
не весть что, по тебе, крокодил,
потому ли я слёзным Есениным
вновь так с нежностью заговорил?

Полечу ли ещё твоим голосом
или сызнова кану во тьму?
Если давеча брякнул, пьян, логосы
непотребные по-твоему.

Злые силы, не верится, леди Е.,
вновь тебя у меня увели.
Память стачивать будет последнее.
А потом — я лишь точка вдали.