Картина начинается изумительно, как в детстве, почти каждого, с учетом (сюр)реализма. Никаких забот и проблем, напыщенная жизнь, много ярких красок, удивительное разнообразие окружающего мира. Нет финансовой нужды, все легко и забавно, весело и задорно. Где-то вдалеке, мелькает крупица жестокости и негатива, но она настолько незначительна, что не вмешивается в жизнь, не нарушает идиллию. Кульминацией этой счастливой, сказочной жизни, является, по мнению Виана, обретение своей второй половинки. Весь смысл существования Колена он заключил в ней, в Хлое. У них все действительно хорошо, мило, на сколько позволяет жанр.
Пока не появляется ужасная болезнь, создающая трудности, несущая предстоящую разлуку. Она заставляет приземлиться в жестокую «реальность», где появляются трудности, обязанности и ограничения. Все средства уходят на лечение Хлои, что приводит к финансовому недостатку, и теперь Колену необходимо работать, чтобы оплатить лечение. Лечение не помогает, болезнь прогрессирует. Утрачивая надежду на выздоровление, все во круг меняется, постепенно, по мере понимания неотвратимого. Мир начинает омрачаться, становиться другим, все больше и больше уходят радости вместе с красками. Сказочная, беззаботная жизнь разрушается. Приближается мрачная серость. Уютный дом постоянно уменьшается, становится тесным, выталкивая все изнутри. Комфорта больше нет. Появляется грязь, плесень. Солнечный свет все меньше поступает в дом, в жизнь. Этот процесс уже не остановить. Теперь царит грусть. Отчаяние пожирает все на своем пути. И, вскоре и саму жизнь. Хлоя умирает. Колен опустошен, его тоже больше нет. Таков конец. Это реальность по Виану. Невероятно безнадежно.
Так можно увидеть «Пену дней» без Сартра, разумеется, с учетом жанра.

«Пена дней» это «Тошнота» Жан-Поля Сартра в обертке Бориса Виана, с одной ключевой разницей.
Виан, по моему мнению, соревнуется с Сартром, он придумал свою «Рвоту» в которой спорит с «Тошнотой». Он заявляет это громко и повсюду, на протяжении всего романа. Параллели слишком очевидны, имена подобраны не случайно. Но подача оригинальна, таков его эпатаж, по-другому он не может. Высмеивая все, что только можно, все правила, условности и нормы. Он возражает против всех и вся на белом свете, издевается над обыденностью жизни, смело и без оглядки. Лучи солнца, на которых можно играть, как на струнах, еду, напитки, создаваемые мелодией и настроением, танцы с невообразимыми движениями, совершенно бесполезную работу, ни на что не годную медицину и врачей, нелепое оружие, глупую политику, лицемерную церковь, … Он сметает абсолютно все из привычной реальности, как Диоген Синопский или барон Мюнхгаузен, сомневается в разумности всего обычного… Оставив только чувства. Все больше приближаясь к опустошенности и сами чувства он ставит под сомнение (измена Колена), но, ничего не изменилось, они устояли, не исчезли, именно в них он заключает весь смысл жизни. Так он возражает против Сартра, и допускает его гибель, причем от руки женщины, чью жизнь он и испортил, в отместку она лишила его сердца. Мне кажется, здесь и кроется смысл Виановской разницы, он подчеркивает влияние женщины на взгляды Сартра, возможно считая, что он бессердечен, замкнут в себе, не способен на чувства, поэтому и вовсе не находит смысла в жизни (из «Тошноты»). В отличии от Виана, который утрачивает смысл существования только после потери своей любви. Чем ближе Виан приближается к завершению своего романа - утраты любимого человека, тем больше проявляется безнадежность, отчаяние и безысходность, все рушится. И тогда он, похоже, начинает соглашаться с Сартром. Невероятно безнадежно.
Удивительное противостояние двух схожих мыслей.