TS-ка вылезла в Сети. Заценить-то надо по-любому.
А вот и Татьяна Москвина о том же:

Скрытый текст

Сказ про то, как царь балерину полюбил
23 октября в Санкт-Петербурге (Мариинский театр, Вторая сцена) состоялась премьера фильма Алексея Учителя «Матильда». На следующий день картина была показана в Москве (кинотеатр «Октябрь»). Есть основания полагать, что у многих сторонников и противников «Матильды» после просмотра останется ощущение неловкости: фильм не соответствует ничьим заявлениям и ожиданиям. А должен был?
ЭСТЕТИЧЕСКИ изощрённая внешне и холодная внутри, «Матильда» к исторической реальности имеет такое же отношение, как «Конёк-Горбунок», к примеру. Или голливудские «исторические драмы» 20–30 х годов прошлого века. То есть никакого. Художественное кино по большей части оперирует мифами, сказками, легендами, выдумками, снами, мечтами. Не знаю, как это объяснить чувствительным епископам, которые чуть не в обморок падают при виде женской груди на экране (один такой посмотрел «Матильду», а там есть сцена, где у балерины спадает бретелька – и…). Массовый же человек за постсоветские годы изрядно одичал и научился громким надоедливым голосом уверенно оповещать мир о своей культурной безграмотности. Не было у Николая Второго романа с Матильдой Кшесинской! Всё неправда!
Позвольте уж мне отрешиться от назойливого шума вокруг «Матильды» – он по ведомству социальной психологии проходит – и рассказать простыми словами, что это за кино. Сценаристом фильма в титрах указан Александр Александров («при участии…»), это писатель А. Терехов, но манеру его узнать невозможно – видимо, «участие» оказалось существенным. «Матильда» состоит из коротких, динамичных эпизодов, идущих в ровном темпе «аллегро», притом внутри кадра тоже довольно много пробежек и прыжков (не только танцевальных). Характеры обрисованы минимально и драматических сцен «с развитием» нет. Начинается фильм с того, что дама в белом платье проникает в Успенский собор на коронацию, кричит сверху: «Ники!» – и царь рушится без чувств, большая корона империи падает наземь. Как будто сразу понятно всё с исторической реальностью. Перед нами не Матильда Кшесинская и Николай Второй, но Ники и Маля, персонажи, близкие героям песни в исполнении Аллы Пугачёвой – «Всё могут короли». «Но что ни говори, жениться по любви не может ни один, ни один король».
Там, в песне, фигурировали загадочный Луи Второй и красавица, пасущая гусей у стен дворца. Здесь – наследник русского трона и балерина. Народ появляется только на Ходынке, одетый в народные костюмы без пятнышка (что-то будто из картин Аргунова). Так что драма носит сугубо камерный характер – Ники любит Малю (с первого взгляда на ту самую грудку, обнажённую из-за спавшей бретельки), но мама-императрица с неимоверно злобными губами (И. Дапкунайте) категорически против. Человек со сволочными глазами (В. Кищенко), видимо, тайная полиция, пугает Малю разными карами и репрессиями. Безумный поручик (Д. Козловский) пристаёт к Мале со своими страстями, его передают доктору, который ставит над поручиком странные опыты, держа его в аквариуме с водой. Время от времени безумный поручик всплывает, намекая, что ещё набедокурит в ходе действия. Тут прибывает невеста Ники – Аликс (Луиза Вольфрам), приятная девушка, и попадает в водоворот страстей. Ники отчаянно хочет жениться на Мале, тем более его добродушный папа (С. Гармаш) ему это твёрдо советовал, надо думать, наученный горьким опытом совместной жизни со злобными губами.
Итак, отчаянная любовь Ники и Мали – главный стержень драмы, но вот с ней и проблемы. Ларс Айдингер и Михалина Ольшанска обнимаются, протягивают трепетные руки друг к другу, что-то толкуют о своей любви (коротенько, в стиле «я тебя люблю»). Но всё это похоже на совместный балетный танец двух партнёров, бесконечно чуждых друг другу. Никакой искры, ни следа чувственной «химии», загадочный мертвенный холод излучает эта внешне эффектная пара. Красивые фигуры, красивые интерьеры, а ещё бы всё это не выглядело на свои миллионы, когда оператор картины – Юрий Клименко, мастер из мастеров. Однако есть вещи, даже великому оператору неподвластные. «Что в ней такого?» – сердито спрашивает приятная девушка Аликс, и мы с ней начинаем быть солидарны. Да, бровки чёрные, глаза большие, ну и что? В Голливуде 20–30-х годов XX века в таких ролях обычно снимали суперзвёзд, чтобы они привносили в роль своё личное сверкание. У прелестной польской актрисы такого сверкания нет. А Ники-Айдингер вообще кажется актёром «не про чувства», в его одутловатом лице есть нечто интересно-болезненное, но это вряд ли от сердечных томлений. В роли Николая Второго зритель видел в разное время и Ромашина, и Галибина, и Машкова, и это было куда более выразительно. Участие иностранных актёров необходимо для европейского проката, понимаем, но дуэта, способного очаровать зрителя, не сложилось.
Видимо, ощущая недостаток огня, режиссёр добавил огненной стихии в динамику фильма – вырвавшись из воды, безумный поручик поджигает за каким-то чёртом паром с Малей, сам гибнет, Маля спасается – ей же ещё надо успеть на коронацию, крикнуть заветное «Ники!» Огонь на воде – эффектно. Но это внешние эффекты. Ледяную суть фильма они растопить не могут.
Так что главное свойство «Матильды» – это её абсолютная декоративность. И здесь труды создателей фильма сомнению не подлежат. Великолепные и пустынные дворцы, заставленные растениями в кадках; ослепительное сияние ряс и мундиров на коронации; роскошь имперского балета – всё явлено с прилежанием и вдохновением. Но такое впечатление, что мы пришли на спектакль, открылся занавес – и мы ахнули, а дальше на сцене мелькали какие-то тени под почти беспрерывную и явно симфоническую музыку М. Белтрами, но из танцовщиков, ради которых зритель и ходит в балет, никто не вышел.
По эстетической родословной «Матильда» – внучка «Сибирского цирюльника» Михалкова (игра в Россию, условная любовная линия), но сходства между этими родственниками немного, и оно чисто внешнее. Михалков вечно горит своими личными идеями и страстями, пылко верит в свои фантазии, и они оживают. Есть у него в рукаве какая-то сказочная живая вода. А Алексей Учитель, возможно, полюбил своих героев, но способов передать это зрителю не нашлось. Диалоги блёклые, лица героев однообразные (за исключением Гармаша и Дапкунайте, конечно). Идея «надо было жениться по любви» – она, конечно, глубокая. Однако любви я в «Матильде» не нашла, она условна и декоративна. Бурному темпераменту нашей аудитории (экую бучу с фильмом устроили на ровном месте!) эта картина явно не подходит.
Может быть, усталой Европе она как раз и подойдёт. Может быть, это вообще кино будущего, кто ж его знает. В настоящем же имеем то, что есть – старательно исполненную роскошную декорацию мелодрамы без самой мелодрамы. Ведь главная задача мелодрамы – возбудить чувства. «Матильда», она, конечно, возбудила чувства – но совершенно не те и не тем, чем положено фильму.
Смотрится «Матильда» неплохо. После первого часа, правда, возникает неотвязное желание попасть домой и заварить чаю – но это желание возникает у меня теперь во время любого сеанса отечественного кино.

Ну посмотрел. Ну и что? Вот охота была орать, копья ломать! Да яйцА не стоит, ни выеденного, ни чьего-то там ещё. И Николашка-то – самый хреновый царь российский. И какой же он великомученик, почти святой, етит его налево, его четвертовали, что ли? Шлёпнули-расстреляли безболезненно почти, и всё.