Вообще у "Белоснежки" Берхера такая карма: она противоборствует всему и повсеместно. Воюет за право музыкальной немоты, сражается с признанным и титулованным раньше неё "Артистом", будоражит сознание и ломает прописанную братьями-сказочниками фабулу подобно весеннему ледоходу.
Мне фильм давался тоже через противоборство – чувства и разума. Пугающая красота мачехи в исполнении Марибель Верду, подчёркнутая испанскими мелодиями и антуражем семейная трагедия, чёрно-белая выразительность каждого кадра в духе "Капричос" Гойи… эстетство Берхера околдовывало! Однако бдительный рассудок восставал против насмешливости и самоуправства того же человека. Взять и превратить сказку то в фашистское гетто (иначе самые жестокие по степени изобретательства изо всех "Белоснежек" мачехины контрмеры не назовёшь), то в аналог "Человека-слона" Линча (не те же уродство и бездушие показаны зрителю в сценах с лилипутами-тореро и демонстрацией тела Карменситы алчным антрепренёром?)? Наверное, нечто близкое по соотношению категорий прекрасного и уродливого, соседству трогательного и возмутительного я видела в "Лабиринте Фавна" Дель Торо.
Да, "горе от ума", но меня не отпускает мысль, что хитроумный Пабло Берхер поступил со зрителями а-ля мачеха Энкарна: вручил нам аппетитное и невыразимо соблазнительное яблоко, предварительно вколов в его розовый бочок дозу глубокой иронии, замаскированной под упругой и сияющей кожурой картины.
