Песня имен (2020)
(The Song of Names)

– Вильом был прекрасный мастер. И всю жизнь мечтал сделать скрипку лучше Страдивари. В отдельных инструментах он почти достиг уровня кремонца, но обойти его так и не смог…
...Есть люди, способные почти сразу раскрыть отпущенное им дарование. И тогда слушатели, критика, все окружающие присваивают ему титул гения, поскольку показанный им уровень рассматривают как аванс – мол, все еще впереди, раз он так играет сейчас. Паша раскрылся мгновенно, и если бы он много работал, то еще некоторое время количественно рос. Но, во-первых, он мало работал, а во-вторых, он первым понял, что качественных сдвигов у него не будет. Все, что мог, он показал сразу.

– Но он же сильный человек?

– Паша? Полжизни Павел затратил на то, чтобы казаться не тем, кто он есть на самом деле. Он слабый и добрый человек. А все остальное – так, позы, причудливые маски…

"Визит к Минотавру", 1987, реж.Э.Уразбаев

Скрипка - инструмент удивительный. Её звуки божественны. В умелых руках мастера она словно женщина радостями восторга и плачем горести одаривает. Да-да, стонет музыкой, извивается танцем, кричит и хнычет. Равнодушных рядом с ней не бывает. В самое сердце. В душу. До дрожи. До оторопи пробирает. Она и солируя, она и в гомоне оркестровом, хороша. Удивительно хороша. Звук чист и возвышен. Воспаряешь, слушая её речи.

"Песня имён" это надрывный плач виртуозного содрогания. Четырёхструнная бестия, вундеркиндом растревоженная. Верной подругой в обручении на всю жизнь дадена. Ему. Одному. С малых лет в ежедневном соприкосновении с руками, пальцами, плечом, щекой. Она и в бомбоубежище ободряет отчаявшихся, она и в зашторенных от войны комнатах пляшет, репетируя. Сцена концертного зала, перед многочисленной публикой уготована ей и необъятный простор колосящейся зелени на мести концлагеря Треблинка в поклоне сыновнем. Лондон-Варшава-Нью-Йорк, Великобритания-Польша-Соединённые Штаты Америки склоняют головы. И память-память-память. О погибших, о загубленных, о истреблённых. Жертвы Холокоста вопиют.

Картина, переносящая зрителя в 40-е - 50-е годы прошлого столетия. Судьба двух мальчиков в зарисовке возмужания. С первыми шагами на поприще выбранной будущности и неожиданными превратностями фатума на 35 лет разлукой. Интрига, задаваемая автором в начале, лишь к финальному окончанию обретает отчётливые черты. Вопросы снимаются сами собой и путешествие в двухчасовом хронометраже хочется продолжать-продолжать-продолжать. Рассказанная ли история тому причиной, филигранная ли актёрская харизма удерживает у экрана, а может быть скрипка пленяет своей красотой? Вне всяких сомнений, и первое, и второе, и третье. Определённо, маленький шедевр после столь волнительного "Списка Шиндлера" перед зрителем. Батальные сцены отсутствуют, но кадры Стивена Спилберга из 1993 года здесь присутствуют незримо, а музыкальные композиции Джона Уильямса и Говарда Шора как будто бы дополняют друг друга.

...скрипка - инструмент удивительный. Её звуки божественны. "Визит к Минотавру"(1987) во многом благодаря ей переливами Амати-Страдивари с восприятием гениев. Она чарует виртуозностью и в "Никколо Паганини"(1982), где словно сам дьявол, на рвущихся струнах, творит немыслимое. И здесь продолжение магического звучания. Замерев слушаем. Затаив дыхание внимаем откровению....

Не перегружая "материал" религиозной догматикой, режиссёр умело обыгрывает тему Божественного промысла, с отречением, остракизмом, отчаянием и любовью. Неужели и на самом деле всё так просто, как говорит Довидл - "снял пальто, надел пальто".... Вовсе нет. Обретение? Сон дан в помощь "захандрившему", сморивший на какие-то мгновения во время езды..... Разве не символичен этот момент? Сон-движение-пробуждение. И вот уже лоно соплеменников принимает заблудшую овцу. Чтобы омыть, чтобы оплакать, чтобы поддержать...

А насколько замечателен финал? Где супруга доверчиво делится с глубоко хранимым внутри столько лет. Чем то это напоминает еврейских сорванцов Макси и Лапшу из "Однажды в Америке":
- Годы властны надо мной, Лапша. Мы оба стареем. Единственное, что у нас осталось, - наши воспоминания. Если ты пойдешь на этот субботний прием... у тебя их больше не останется. Порви приглашение. Здесь есть выход. Уходи, Лапша. Иди вперед. И не оборачивайся. Прошу тебя, Лапша. Умоляю тебя. Пожалуйста.
- Боишься, что я превращусь в соляной столб?
- Если выйдешь через эту дверь, да.

Вопросы обнажает перед зрителем финальный титр. Искал. Нашёл. Потерял… А стоило ли оно того на фоне всех этих исторических лихолетий и потрясений? И да, и нет. Бытийный, личностный аспект вдруг выходит на первый план. Вновь. Как в начале картины, где в мальчишестве соперничали, пытаясь обойти один другого… и, стать лучше (а гордыня, в удобрение личностного роста). И вот момент истины настал. Мужчины на излёте в демонстрации. Жизнь прошла. Почти прошла. И новый прах, и новый пепел посыпает день вчерашний(...гений то, оказывается, не только кошельками и часиками не брезговал, но украл и "сердце" благоверной") . Оттого так задумчив и молчалив персонаж Тима Рота. Интересно? Потрясающе. Подумать тут есть над чем.

Плачь, плачь скрипка. Пой, пой о моей печали…